Слушайте наше радио!
Сеть
RussianTown
Перейти
в контакты
Карта
сайта
Портал русскоговорящей
Атланты
Читайте статьи различной тематики
на нашем сайте
Портал русскоговорящей
Атланты
Читайте статьи различной тематики
на нашем сайте
Главная О нас Публикации Знакомства Юмор Партнеры Контакты
Меню

Он cмерти сказал: Нет

russiantown.com
Он cмерти сказал: Нет

     Ветерана войны Якова Сигала впервые я увидел на презентации его книги воспоминаний  Я смерти сказал: подожди , которая состоялась в переполненном зале Общинного центра детройтского городка Oak Park. Оказалось, что автор книги живёт неподалеку от моего дома. Созвонились. И вот хозяин-коренастый, загорелый, в ладно сидящем спортивном костюме крепким рукопожатием встречает меня и приглашает в свою просторную квартиру. В  кабинете много книг, альбомов, писем, почтовых открыток от фронтовых друзей-партизан, а на столе-еще пахнущий типографской краской авторский экземпляр его книги.
     Яков Исаакович недавно отпраздновал своё восьмидесятилетие. Родился он в чудесном украинском городе Умани, где дедушка Рахмил в небольшой халупе держал ларёк, который в трудные послереволюционные годы помог семье выжить.Отец Якова продолжил торговое дело, но в 1929 году, в разгар  кампании по ликвидации нэпманов , семье пришлось бежать на Донбасс.
     Окончив в Луганске среднюю школу, Яков был призван в Красную Армию, а 22 июня 1941 года его учебная рота попала под бомбёжку немецких самолётов.Началось беспорядочное отступление войск на восток. Под Смоленском сержант 39-го стрелкового полка Сигал назначается командиром взвода необученных красноармейцев, которых под непрекращающимся вражеским бомбёжками пришлось обучать стрельбе из винтовок и пулемёта  максим , метанию гранат.Когда начались артобстрелы и ожесточённые атаки немцев, полк понес большие потери, а сам Яков был контужен. Не долечившись, из медсанбата его переводят в 223-й стрелковый полк, который оборонял левый берег реки Десна у города Рославля. На всю жизнь остался в памяти Якова  чёрный  день второго октября сорок первого года: внезапно прекратился уроганный обстрел наших траншей, наступила жуткая тишина... И вдруг в окопы на раненых и уцелевших от бомб и мин солдат с криками  хендэ хох!  набросились немцы, да так неожиданно, что никто не мог опомниться.Так Сигал оказался в фашистском плену.
     В одной из захваченных деревень пленных построили. Через переводчика немецкий офицер приказал выйти из строя командирам и политработникам. Их увели. Потом приказал покинуть строй  евреям. Но никто не двинулся с места.. Тогда офицер подошёл к одному из пленных красноармейцев, похожему на еврея, и тут же, в строю, молча застрелил его. Затем закричал:- Каждый, кто скрывает, что он еврей, будет также расстрелян!
     -Я,-продолжил свой рассказ Сигал,- из строя не вышел. Спасло то, что внешне никак не походил на еврея и, конечно же, то, что никто из бойцов,спасибо им, меня не выдал. С детства  свободно владел украинским языком, и всю войну меня считали и называли  хохлом . Нас, пленных, колонной погнали в сторону Смоленска. По дороге раненых и отстававших пристреливали.Убитые оставались в канавах, на обочине дорог. Через несколько дней мы приплелись в лагерь военнопленных, который располагался у небольшой железнодорожной станции. Оттуда нас погрузили, как скот, в товарняки и повезли в Германию. Я хорошо понимал, что на первой же немецкой станции, при первом же медосмотре не только немцы, но и свои, пленные, увидят меня голышом и поймут, что я еврей. Тогда неминуемая смерть. Надо немедля бежать из вагона, но как? Поезд нёсся на всех парах без остановок. Двери вагона снаружи наглухо закрыты. Уговорил знакомого Петра: ночью, когда все заснут, поддерживая друг друга, надо попытаться подтянуться до открытого верхнего вагонного люка и выпрыгнуть на ходу  поезда. И это нам удалось.Через поле дошли до ближайшего хутора и осторожно остучали в окошко крайней избы. Вышел испуганный мужик в накинутом на плечи тулупе.Это был дом супругов Дудель, которые приютили, накормили и обогрели нас.
     Благодаря таким добрым и рисковым белорусским крестьянам, как супруги Дудель и их соседи Стефа и Казимир Хотиловские, Якову посчастливило выжить.После прыжка из люка товарного поезда еще дважды он вырывался из лап неминуемой смерти, убегал в лес от полицейского конвоя, ведущего его на расстрел, и еще раз, приговорённый к смерти, бежал из накрепко запертого деревенского погреба, прорыв лаз под его стеной. И после каждого побега, скитаясь по лесам и деревням, Яков искал партизан, чтобы вместе с ними бить ненавистных фашистов. 6 ноября сорок второго года в районе старой польской границы ему, наконец, удалось встретить партизан. Это был отряд Алексеева.  С первых же дней боевой партизанской жизни Сигал проявил себя  как дисциплинированный, выносливый и смышлённый боец. Через некоторое время его назначают командиром разведывательно-диверсионной группы, которая успешно выполнила многие опаснейшие задания по разведке и уничтожению немецких гарнизонов, минированию и подрыву железнодорожных путей, мостов и  составов.
     -За время войны,-рассказывает Я.Сигал,-я не раз сталкивался с антисемитизмом польских националистов, которые вместе с фашистами активно участвовали в карательных операциях против жителей еврейских местечек и белорусских партизан. Их открытые антисоветские и антисемитские настроения были известны и раньше, но антисемитзм со стороны некоторых наших командиров  никак меня не мог оставить равнодушным...
     В своей книге ветеран поведал о таком случае: ...Когда с группой я собирался на очередное задание, неожиданно к себе вызвал недавно назначенный командир отряда Агуреев и сказал, что он включил в состав моей группы новичка Анатолия Сосенского и намекнул:  обратно в отряд ты его не приводи . Я сразу же понял, что причиной опалы  новенького является его национальность. Меня это сильно задело, но вида не подал и решил проверить, как он поведёт себя в бою. До этого много раз, уходя на задания, брал с собой новичков, но никогда командиры не подвергали такому  инстуктажу . Костяк моей разведывательно-диверсионной группы составляли молодые ребята 18-19 лет, да и самому тогда едва минул двадцать один год, а Сосенский был значительно старше-около тридцати пяти. Как хотелось подсказать ему:  Докажи, что ты еврей!  Группа направилась на участок Вильнюс-Молодечно. Кроме вооружения и продовольствия получили много взрывчатки, и весь груз был на плечах. За ночь прошли более тридцати километров. Сосенскому выпало нести самое тяжелое-взрывчатку.Когда через несколько часов рейда молодой партизан, идущий сзади, хотел забрать у  старичка  груз, Анатолий ответил:  Я не устал!  Когда же он отказался передать взрывчатку во второй раз, мне пришлось остановить группу и приказать Сосенскому передать товарищу тяжелую ношу. Под утро мы попали в засаду к немцам, и именно Анатолий прикрыл собой всю группу:залёг и, открыв огонь, дал возможность остальным без потерь выйти из-под обстрела. Благополучно выполнив задание и вернувшись на базу, я доложил командиру отряда, что первым среди отличившихся был Анатолий Сосенский....К счастью, таких начальников, как Агуреев, довелось видеть немного. А образцом для меня стал командир прославленной партизанской бригады Главного разведуправления Генштаба Красной Армии, бывший инженер КБ одного из московских оборонных заводов капитан Давид Ильич Кеймах. За смелость, ум, военные знания и по-отечески бережное отношение к бойцам партизаны любовно его называли Димой, отряд- Димы , а себя  димовцами .Жизнь отважного комбрига трагически оборвалась не в бою: самолёт, в котором он по вызову ГРУ летел в Москву, был сбит над линией фронта...
     13 июля 1944 года народные мстители вошли в освобождённую Красной Армией столицу Белоруссии. Но бездушие и бюрократизм партийных и советских органов Москвы и Минска по отношению к партизанам были безграничны:начались бесконечные вызовы, подозрения, проверки...После Победы, демобилизовавшись из армии, Яков приехал к родителям в Харьков, где узнал, что в сорок втором году его родной брат Семён погиб под Воронежем...В мирные годы Яков окончил стоматологический институт, многие годы лечил харьковчан, а позже заведовал отделением крупной поликлиники. Но всё это время вёл переписку с друзьями-партизанами и  выступал перед городской молодёжью о войне.Отважная минская подпольщица Мария Борисовна Осипова, прототип героини популярного в послевоенные годы кинофильма  Часы остановились в полночь , приезжая в Харьков, непременно гостила в семье своего боевого товарища, а после отъезда Сигалов в Америку их дружеская переписка продолжалась до самой её смерти.
     Завершая беседу, я спросил у ветерана: -Почему же лишь сейчас, в Америке, почти через 60 лет после той войны, вы решили написать эту книгу? - Несколько лет назад,-ответил он,- по просьбе редколлегии  Книги памяти...  я отправил письмо о моем брате Семёне, комбриге Давиде Кеймахе, а  также о неудачной попытке партизан разгромить ставку главкома группы немецких армий  Центр  под Минском. Вскоре из Москвы пришел ответ, что нигде, ни в архивах, ни в военно-исторической литературе, ни в мемуарах.военноначальников об указанной партизанской операции не упоминается.  Видимо,-написали они,-это ваш вымысел. А если нет, укажите, где можно найти подтверждение изложенного . Я им написал:-Только в архиве Верховного Главнокомандущего Сталина, который лично давал поручение на проведение этой опаснейшей  операции, или в архиве ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР.... Через полгода в моей детройтской квартире раздался звонок из Москвы от руководителя издательского центра И.С. Соболя:-Поздравляем вас! Только что мы получили документ из архива Главного разведуправления Генштаба, подтверждающий ваш рассказ...
     В предисловии к пятому тому  Книги Памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом  я недавно прочитал такие строки: Сигал (в некоторых документах -Сигалов) Яков Исаакович, 1921 года рождения, известен нам как командир группы партизанского соединения имени Димы (Кеймах Д.И.), действовавшего на временно оккупированной территории по заданию. Нам также известно, что Сигал Я.И. был командиром разведывательно-диверсионной группы того же соединения ...Так за скупыми строками из когда-то  сов.секретного донесения самого  неразговорчивого  советского, а ныне российского военного ведомства достоянием истории стала еще одна страница о партизанской войне и её героических участниках.