Алла Пугачёва пела о том, что «жениться по любви не может ни один король». Однако в 1839 году молодая королева Виктория предложила принцу Альберту жениться на ней, и прожили они потом двадцать лет в согласии. Но вот народу Британии принц-консорт как-то не очень нравился, и королевская чета делала всё, чтобы прибавить Альберту авторитета. Одним из таких действий стала организация и проведение первой всемирной выставки. Принц не только, как говорят сегодня, курировал выставку, но и непосредственно сделал многое для её подготовки. И именно он старательно привлекал к участию Россию, полагая, что это добавит выставке своеобразия.

С развитием промышленности технические выставки стали просто необходимы. Они давали возможность рекламировать продукцию, получать информацию о промышленном производстве в других странах. Первая всероссийская выставка состоялась в Санкт-Петербурге в 1829 году, через два года прошла в Москве, с такой же периодичностью она проходила и дальше. Ещё раньше во Франции, после завоевания юридической самостоятельности «третьим сословием», на Марсовом поле была проведена выставка 1789 года – достаточно скромная: в течение пяти дней в специальных витринах демонстрировались 110 экспонатов – часы, обои, пряжа, изделия машинного производства.

И вот к маю 1851 года в Лондоне готовится первая выставка всемирного масштаба... К организации подключились британские промышленники. По развитию производства Британия в это время занимала передовые позиции. Странам разосланы приглашения с перечнем разделов: промышленные изделия, сельское хозяйство, ремесла, произведения искусства и прочее.

Для выставки выделена территория Гайд-парка, ведь нужно построить много павильонов, но прежде всего главный павильон, который должен вместить огромное количество экспонатов. Объявлен международный конкурс, поступило 195 проектов главного павильона от британских авторов и 38 от зарубежных. Международное жюри уже готово было отдать первенство французу Горо... Так, возможно, и случилось бы, если бы не встретились, согласно легенде, в одном поезде Джордж Стефенсон – известный паровозостроитель – и Джозеф Пакстон, который был известен как строитель оранжерей.

Для интерьера павильона, совместно придуманного Стефенсоном и Пакстоном, требовалось много света, поэтому основу их конструкции составил стальной каркас, ячейки которого заполнялись стеклом, словно в оранжерее. При всём изяществе конструкции оранжерей отнести их к архитектурным сооружениям как-то не получается. Но в предложении Пакстона была замечательная и совершенно неожиданная идея – создать павильон из металлических профилей, собрать которые можно прямо на строительной площадке. Это упрощало также работы по демонтажу здания: куда проще разобрать конструкцию из металлических элементов, чем заботиться, куда девать миллионы кирпичей, которые пошли бы на строительство павильона по задумке Горо.

Уже через восемь дней проект был готов. Не будучи большим специалистом в архитектуре, Пакстон просто взял за основу форму известного ему большого сооружения – пятинефной базилики (вариант католического храма).

Конструкция павильона была выполнена грамотно, её модуль определялся максимальными размерами стекла, которое тогда могли изготовить, – 1 метр 25 сантиметров. Три листа объединялись в раму, и этот размер определял шаг ферменных конструкций, поддерживаемых металлическими опорами. Размеры для того времени были просто грандиозны: при протяжённости здания 564 метра оно достигало в самом высоком месте 33 метров – это высота современного 10-этажного жилого дома. Конструкция позволила возвести Кристал-Палас («Хрустальный дворец») за считанные месяцы. Кстати, «Хрустальным дворцом» павильон прозвали журналисты, которые поначалу критиковали саму идею такого сооружения.

И получилось так, что вроде бы и не претендовавшее на архитектурную выразительность чисто функциональное сооружение, в котором были использованы нетрадиционные для архитектуры строительные материалы – металл и стекло, стало заметной вехой в становлении новой архитектуры.

Торжественное открытие выставки состоялось 1 мая 1851 года в присутствии королевы Виктории и принца Альберта. Прибыл весь дипломатический корпус, пел епископский хор в 600 человек. Интерьер «Хрустального дворца» вмещал 25 тысяч посетителей! Кстати, обратите внимание на дерево на фото: оно росло именно в этом месте, и его должны были непременно сохранить из уважения к его возрасту.

В выставке приняли участие 40 стран. Она поражала своим размахом: на ней представили примерно 17 тысяч экспонентов, чуть больше половины которых были из Великобритании. Страны стремились продемонстрировать свои богатства, особенности своего производства, культурные достижения. Им уже было что показать по части промышленного развития. В частности, Стефенсон с 1825 года строил паровозы, и Англия лидировала по протяжённости железных дорог. В России как раз в это время строится Николаевская железная дорога – та, что была проложена из Санкт-Петербурга до Царского Села (именно на Николаевской железной дороге была принята используемая с тех пор в России ширина колеи в 1524 мм – шире, чем европейская). В США Роберт Фултон давно строил пароходы; ко времени организации выставки пароходы уже ходили между Европой и Америкой. Так что промышленный отдел выставки выглядел солидно.

Но не менее интересно, что было представлено в экспозиции «для дома, для семьи». Исаак Зингер продемонстрировал там своё изобретение – швейную машинку. Она пока ещё выглядела довольно несуразно и больше напоминала станок. Но в ней уже имелось то, что долго использовалось в дальнейшем: игла ушком вперёд и устройство для протяжки ткани. Предприимчивость Зингера проявилась в умении отбиться от претендентов на приоритет и успешно продавать людям достаточно дорогую вещь (ценой в 100 долларов). Зингер одним из первых предложил выплачивать деньги в рассрочку. А его решение печатать рекламу на театральных билетах достойно отдельного восхищения. Так машинка начала своё победное шествие по странам и континентам.

А что же представила Россия? В описании упоминаются малахит, бриллианты, бронза, мебель, парча, изделия из козьего пуха, а именно платки – лёгкие, тёплые и при этом дешёвые (все они были проданы в первый же день).

Малахит – камень необыкновенной красоты. Из него были представлены столы, камины, вазы, а также двери из дворца Демидова в Санкт-Петербурге размером 2 на 4 метра. Французский журналист писал: «Мы, бедные, счастливы, если у нас печатка или запонка из этого камня, а в России господин Демидов может из него выстроить целый дворец».

Из российской экзотики можно ещё вспомнить валенки: ими все восторгались и долго не могли понять, как они сделаны. К тому же долго мучились, как это слово перевести. Так в оксфордском словаре и осталось – valenki – и в скобках указано: felt boots.

Но чем Россия действительно могла гордиться (хотя в 1851 году это тоже поняли не все), так это клинками из булатной стали, изготовленными в Златоусте по технологии Павла Петровича Аносова. Сколько металлургов в разных странах бились над этой проблемой – восстановить секрет булата, известный на Востоке примерно до XIII века! Булата, который отличался прочностью и пластичностью. Эти свойства в стали казались несовместимыми: в зависимости от содержания углерода в сплаве вы получаете либо одно, либо другое качество. Аносов стал первым, кто посмотрел на структуру стали в микроскоп и понял значение кристаллического строения. И сделал-таки булат! Но шеффилдские сталевары не проверили этому и решили проверить результат: рубились клинками златоустовскими и шеффилдскими. Настоящий булатный клинок надрубает и оставляет засечки на закалённом, более твёрдом небулатном клинке. Так, начиная с Аносова, русская металлургия надолго завоевала лидирующие позиции.

Изделия, представленные на выставке Соединёнными Штатами, удивили специалистов строгой простотой внешнего вида, скупостью орнамента или его полным отсутствием, но при этом удобством и техническим совершенством самих изделий. Самые проницательные из наблюдателей почти единодушно решили, что в промышленном производстве Америка пойдёт своим путём. Через несколько лет после выставки один из исследователей напишет об американских инструментах: «Топоры, большие ножи, мотыги, охотничьи ножи, молотки выполнены с таким разнообразием и так красивы, что не могут не вызывать восхищения и удивления. Они настолько хорошо соответствуют своему назначению, что кажется, будто бы предвосхищают наши потребности». Чтобы посмотреть, каким же путём пойдёт Америка, хорошо бы познакомиться с её участием в последующих выставках, тем более что первая выставка, организованная за пределами Европы, состоялась в Филадельфии.

Но пока попрощаемся с лондонской выставкой. Она закрылась 15 октября, свыше 5000 экспонатов были удостоены наград. Россия получила три Большие золотые медали за ювелирные изделия, 60 медалей второй степени и 67 похвальных отзывов.

Королеве Виктории выставка очень нравилась, и за время работы Её Величество шесть раз посетила Кристал-Палас. И если поначалу общественность не очень жаловала «Хрустальный дворец», то к исходу выставки он уже стал так привычен, что сносить его передумали и лишь перенесли на другое место. Его внешний вид изображён на многочисленных памятных медалях. На реверсе одной из них старательно перечислены габариты «дворца», его площадь, объём и даже стоимость.

Выставка не только окупилась, но и принесла прибыль. Эта прибыль пошла на строительство в районе Южный Кенсингтон музея, который после смерти принца получил название Музея Виктории и Альберта. А выставка положила начало всемирным выставкам – Expo, которые с тех пор проводятся действительно по всему миру.

Евгений Корягин,

кандидат искусствоведения