В Институте имени Репина мы «не проходили» Семирадского по истории искусств. Но каждый человек знал его работы. Знал, что в Русском музее есть гигантская картина «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине». Как можно не восторгаться красотой – и картины, и Фрины? Эта гетера, известная в IV веке до н. э., вдохновила своим совершенством знаменитого скульптора Праксителя и живописца Апеллеса. Фрина готова была помериться красотой с Афродитой. Этот момент и показан на картине Семирадского – сбросив одежды, Фрина готова спуститься к морю, вызывая восхищение людей, собравшихся у храма Посейдона. Сюжет, кстати, не выдуман художником, а взят из произведения древнегреческого автора Афинея Навкратийского. Картина вызвала одновременно и большой восторг, и очень недоброжелательные отзывы, в том числе и от художников. Впрочем, Семирадскому было не привыкать: все его показы вызывали неоднозначную реакцию.

Генрих Семирадский родился в католической польской семье в тогдашней (1843 год) Харьковской губернии. Отец его был врачом, офицером драгунского полка. Учился Генрих в Харьковской гимназии, где, кстати, выучил и латынь. Но главное – учился в гимназии рисованию у ученика Карла Брюллова. И не оставил эти уроки, даже когда по настоянию отца поступил в Харьковский университет. А после окончания – уже против воли родителей, но и не расчитывая на их помощь, в 1864 году поступил в Академию художеств.

В этом возрасте он мог быть только вольнослушателем, то есть должен был платить и не имел права участвовать в конкурсе на золотую медаль. Но учится Семирадский столь успешно (свидетельство тому – серебряные медали и денежные призы за учебные работы), что ему было дано право перейти в ученики. На большую золотую медаль он пишет программную работу «Доверие Александра Македонского к врачу Филиппу». Мало того, что работа хороша интересной композицией, цветом, распределением света, но и обращает на себя внимание знание анатомии художником: в таком ракурсе решиться изобразить Александра – на это надо было решиться. Врач Филипп – друг Александра с детства. И когда Александр заболел и врачи боялись его лечить, Флипп-таки решился и приготовил снадобье. В тот самый момент, когда Александр выпивает снадобье, ему приносят письмо (уверен, без подписи), что-де Филипп задумал погубить полководца. Но Александр всё же выпил лекарство, а письмо в это время дал прочитать Филиппу. И в итоге выздоровел! В этой работе уже проявилась характерная манера исполнения живописи, нанесения мазка и любовь к интересным композиционным решениям. Генрих Семирадский единодушным решением жюри получил большую золотую медаль и право на зарубежную поездку.

Уже в Мюнхене, где он совершил первую остановку, художник создал картину «Римская оргия блестящих времен цезаризма». Картина была приобретена Академией хдожеств, а затем её купил великий князь Александрович, будущий император Александр III, в чьём лице художник обрёл хорошего покровителя, да и заказчика. По крайней мере, на первый заработок он смог отправиться в Италию, где и осел в Риме надолго.

Семирадский побывал и в Дрездене, где должен был сделать копию «Сикстинской мадонны» Рафаэля. Неожиданно для самого художника картина «не произвела в нём никакого потрясения», а поскольку галерея закрывалась на ремонт, Семирадскому не пришлось делать с неё копию. Зато, обосновавшись в Риме в мае 1872 года близ знаменитой Испанской лестницы, он проработал там до 1883 года. В «Кафе Греко», где встречались художники, до сих пор хранится рисунок Семирадского. В творчестве художника оформились две темы – начало христианства и античность.

Первая картина художника в Риме – «Грешница». Её сюжет – поэма Константина Толстого, а заказ на картину сделал великий князь Владимир Александрович, будущий президент Академии художеств. Это, конечно, не иллюстрация к поэме, но от сюжета художник старается не отходить: это красота язычества и нравственная сила Христа и апостолов. Обратимся к тексту Алексея Толстого:

...И, в первый раз гнушаясь зла,

Она в том взоре благодатном

И кару дням своим развратным

И милосердие прочла...

Понимаем, что Семирадский должен был точно найти момент в драматическом тексте поэмы, подходящий для живописного воплощения.

Художник показал свою новую работу на Всемирной выставке в Вене в 1873 году, где она была удостоена золотой медали. В Санкт-Петербурге цесаревич заплатил за «Грешницу» 10 тысяч рублей, а художник получил звание академика – всё как будто заслужено и благопристойно. И вдруг – началось! Передвижники и близкие им художники и критики дружно ругали «Грешницу»; по мнению Крамского это была «блестящая и шумная игрушка», Владимир Стасов говорил об «эффекте без глубины». Обратите внимание – не за живопись ругают Семирадского, а за сюжеты. Даже Репин окончательно и надолго рассорился с Семирадским, так как одновременно с Семирадским Репин тоже был выдвинут на звание академика, но будущий ректор Федор Бруни решил, что представленные Репиным «Бурлаки» – это «профанация искусства».

Семирадскому интересны сцены повседневной жизни Древней Греции и Рима, по крайней мере, именно так он представляет себе эту жизнь две тысячи лет назад. В его представлении как раз так выглядела сцена «У водоёма» или «Рим. Деревня. За водой», где даже обычные кувшины были такими, какие мы теперь видим в музеях, а уж тканями, одеждой, да и статью девушек мы просто любуемся.

Непростой оказалась судьба следующей значительной картины Семирадского «Светочи христианства («Факелы Нерона»). Сюжет художник берёт из сочинения древнеримского историка Тацита. До сих пор неясно, что стало причиной большого пожара Рима 64 года. Обвинили в нём христиан, которых Нерон предал страшным казням. В изображении Семирадского перед Золотым дворцом Нерона установлены столбы с распятыми христианами, столбы подожгут, когда стемнеет – страшная картина. В этом описании видят подтверждение того, как Нерон расправлялся с христианами. Погибло большое количество христиан, если верить Тациту. И снова внимание художника привлекло столкновение язычества с христианством.

Картина сначала была показана в Риме, где Семирадский был избран в жюри Римской академии Святого Луки, студенты увенчали художника лавровым венком, а король Италии наградил художника Орденом Короны. Кроме того, картина побывала на выставках в Мюнхене, Вене и Париже на Всемирной выставке, где получила золотую медаль, а французское правительство наградило художника орденом Почётного легиона.

В России – хуже. Правда, Семирадский удостоен звания профессора и назначил цену за картину 40 тысяч рублей. Говорят, Крамской помешал двору приобрести картину. И тогда Семирадский просто подарил её Кракову, где как раз шла речь о создании художественного музея. Теперь «Светочи христианства» числятся в коллекции Краковского музея под номером 1. Но странное дело: Семирадского не приняла как своего не только русская художественная общественность, но как-то и польским обществом он не был принят, хотя подарил «Светочей христианства» и многие работы отдал в польские коллекции по более чем сходной цене. Очевидно, сказалось то, что Семирадский проявил себя не как национальный художник – русский или польский; он, как написал исследователь «добивался свободы творчества, но теряя связь с реальной жизнью».

И ещё одна работа блестяще была выполнена Семирадским – это росписи в храме Христа Спасителя: запрестольная «Тайная вечеря» и для северного и южного приделов – «Крещение Господне» и «Въезд Иисуса в Иерусалим». От этих работ был в восторге даже Илья Репин, который назвал их, несмотря на «итальянщину», «единственным оазисом в храме Спаса». Нам остается только поверить Репину, поскольку при уничтожении храма в 1931 году росписи, естественно, погибли.

Помимо крупных произведений Семирадский пишет много небольших картин со сценами из античной жизни. Эта жизнь, очевидно, нравилась ему, а картины нравились покупателям. Да и на выставке в Третьяковке полсотни работ художника, конечно же, доставили много удовольствия посетителям. После долгих лет молчания о художнике в последней четверти ХХ века всё больше людей узнают о нём и ценят его. Ведь время его кончины (1902 год) – это уже время модерна, авангарда, куда Семирадский не вписывается. Во времена торжества социалистического реализма в Советском Союзе Семирадскому не было места в истории искусств. Но к концу XIX века интерес возрос и в Польше, где прошло много выставок, и на Украине, где на здании Харьковского университета установили мемориальную доску, и в России, где творччество Семирадского стало предметом научного исследования как одного из крупнейших представителей позднего академизма.

Третьяков не покупал полотен Семирадского, когда тот отказался подписывать картины кириллицей: какой же он, дескать, русский художник? Теперь всё расставлено по местам – русский художник польского происхождения. И это замечательно, что работы Генриха Семирадского можно увидеть и в музее Омска, и в Государственном Русском музее, и в Третьяковской галерее, и в музее Кракова в Польше.