В 1904 году художник Валентин Серов получил заказ – написать портрет актрисы Марии Николаевны Ермоловой к 35-летию её творческой деятельности. Но в силу своей скромности Ермолова отказывалась от портрета, да и не по душе ей были новые веяния в искусстве. Но всё же как-то договорились, и Мария Николаевна подарила 32 сеанса, два месяца. В создании портрета участвовали три великих человека: великая актриса Ермолова, великий художник Серов и великий мастер костюма Надежда Петровна Ламанова, создавшая платье Ермоловой.

Надежда Ламанова родилась в 1861 году близ Нижнего Новгорода в дворянской семье – этот факт ещё сыграет свою роль в её жизни. После окончания гимназии и после смерти родителей она едет в Москву, где поступает в школу кройки и шитья Ольги Суворовой. Через два года она уже работает в мастерской, где довольно быстро становится известной заказчикам. Это удивительно: не было никакой рекламы, но скоро вся Москва знала, что появилась новая закройщица, делающая просто потрясающие платья.

До недавнего времени тон в моде задавали Вена и Париж. Но держава подняла пошлины, пришлось заняться импортозамещением. Появились дома моды – больше 120 в Петербурге, больше сотни в Москве. В свои 24 года Ламанова открыла собственный дом моды, который быстро рос и обрастал новыми клиентками из знати и богемы. Да что там богема – в 1898 году Ламанова уже была поставщицей императорского двора!

Позже в своей автобиографии Ламанова писала, что в течение 20 лет ежегодно проводила два месяца в Париже, где работала со специалистами в области костюма, а с Полем Пуаро они даже стали друзьями на долгие годы. Из Парижа Ламанова привозила ткани и аксессуары для работы на сотни тысяч рублей. В 1908 году у неё уже свое 4-этажное здание мастерской на Тверском бульваре, где и семья живёт. В этом здании приглашённый Надеждой Ламановой Поль Пуаре в 1911 году выступал с лекцией и показом своих моделей.

В 90-х годах Надежда Петровна выходит замуж. Муж – начинающий юрист и известный актер-любитель, среди его друзей такой же начинающий артист Константин Алексеев (будущий Станиславский). Будущий МХАТ начинался скромно в помещении театра «Эрмитаж» в Каретном ряду. Пьеса Немировича-Данченко не была шедевром драматургии, но платья для спектакля были заказыны у Ламановой. Как писал Немирович-Данченко, «по совести, нисколько не рисуясь, я думаю, что дамские туалеты на Андреевой, игравшей главную роль, на Книппер и Лилиной, были для публики более притягательны, чем сама пьеса».

О роскошных платьях для Ольги Книппер в спектакле писали все газеты. В 1903 году ставят «Вишневый сад» – последнюю при жизни пьесу Чехова. И снова нужен наряд для Ольги Леонардовны, и снова его шьёт Ламанова. К слову, в этом костюме Книппер-Чехова будет играть Раневскую 41 год. Работа эта стала постоянной для Надежды Ламановой, театр даже открыл у неё счёт для своих актрис: актрисы заказывают костюмы – платит театр. При этом Надежда Петровна очень недёшево оценивала свой труд, но оно того стоило.

Когда произошла революция, Ламановой было уже 56 лет. Она известна за рубежом, где вполне могла бы успешно продолжить свою работу. От американских и французских модельеров поступали деловые предложения. Но в обстановке революционного энтузиазма (а таковой имел место) Ламанова увидела возможность творить для нового заказчика – для народа. Она решила, что именно здесь будут нужны её опыт, мастерство, талант. Такую возможность творить по-новому увидели многие деятели культуры и искуства.

Но в 1919 году Надежда Ламанова оказалась арестована вместе с мужем. Ещё бы – поставщица двора, собственный дом моделей, да ещё и дворянское происхождение. Могли и «к стенке» поставить... Больше двух месяцев Ламанова провела в Бутырской тюрьме и была освобождена только после вмешательства Максима Горького и его жены Марии Андреевой.

И несмотря на это, после 1917 года продолжается её работа во МХАТе. Не перечислить все спектакли, для которых она делала костюмы: «Таланты и поклонники», «Гроза», «Мольер», «Анна Каренина», «Тартюф», «Отелло», «Враги», «Женитьба Фигаро». А она ведь и для других театров работала: ТРАМ, Сатиры, Еврейский театр, Театр Красной Армии, Театр им. Вахтангова. А ещё была работа в кино, где она участвовала в создании костюмов для фильмов: «Аэлита» (ещё немой фильм по повести А. Толстого), «Цирк», «Александр Невский», «Ревизор».

Помимо пошива одежды Ламанова ещё и думает о месте своей профессии в жизни и о перспективах этой деятельности. Лишённая своего дома моделей и просто лишённая дома, Ламанова в 1919 году создаёт Мастерскую современного костюма – это, кстати, была первая швейная мастерская в стране, где разрабатывались модели для массового поторебителя. Она также преподаёт во ВХУТЕМАСе, где ведёт курс «Применение ткани в костюме». Принципы кроя, которые она излагает в этом курсе, – это принципы конструктивизма в одежде, где задача создания костюма решается практически формулой: для кого, для чего, из чего делается костюм, и всё это синтезируется в «как делается».

В 1923 году при тресте «Москвошвея» открылось Ателье моды, которое называлось «Центр по становлению нового советского костюма». Это событие не готовилось как презентация, не проводилась рекламная акция, но когда в окнах дома № 12 на Петровке была снята ткань и первые случайные прохожие увидели одежду на манекенах (впрочем, долго обсуждали, не живые ли это люди), стала быстро собираться толпа, которая оказалась столь многочисленной, что милиция потребовала завесить витрину: ведь ни пройти, ни проехать невозможно по Петровке! Нужно помнить, в каких условиях это происходило: впервые со времени революции в витрине оказалось возможным увидеть образцы одежды, не похожие на то, что можно было видеть вокруг, и в то же время отличавшиеся простотой. Душой этого проекта была Надежда Ламанова, и хотя она держалась в тени, но всем была понятна её роль.

Платья Ламановой носили советские знаменитости. Но основной заказчик начала 20-х, нэпман с его дурным вкусом и с претензией на роскошь, хотел видеть совсем не то. С другой стороны, Ламановой приходилось противостоять и крайним левым концепциям с их полным отрицанием каких-либо влияний прошлого в моде.

В это же время Ламанова познакомилась и подружилась с таким же энтузиастом новой одежды – Верой Ивановной Мухиной, которая тоже искала, придумывала и находила новые формы костюма, используя при этом необычные и очень дешевые и доступные материалы. Несмотря на разницу в возрасте, они оказались близки по духу, что и стало залогом их долгой и тесной дружбы.

В 1925 году подруги выпустили альбом «Искусство в быту». Конечно, мы не можем знать, как много умелых швей воспользовались выкройками (а ведь к этому времени Подольский завод уже успел наклепать много швейных машинок «Зингер»). Но модели эти действительно были и удобны, и красивы, и доступны для шитья. Это и было задачей Веры Мухиной и Надежды Ламановой – дать возможность женщинам самостоятельно сшить модные вещи.

В том же году работы Надежды Ламановой участвуют во Всемирной выставке в Париже (правда, самой Ламановой в Париже быть не дозволено). Надежда Ивановна прлучила Гран-при «За национальную самобытность в сочетании с современным модным направлением». Знали бы, из чего были сотворены эти костюмы: шляпы из рогожи, бусы из раскрашенного хлебного мякиша. Такого в истории русского костюма не было никогда! С приходом Ламановой в Европе утвердился «русский стиль» в одежде.

Казалось бы, всё налаживалось. Но не забывайте, при каком режиме жила Ламанова. В марте 1928 года Надежду Ламанову лишили избирательных прав «как кустаря, имевшего двух наемных рабочих». Ламанова пытается что-то доказать: «Я совсем не являюсь портнихой в общепринятом смысле этого слова. Я работаю в деле пошива массового платья как художник, то есть я создаю новые формы, новые образы женской одежды». А лишение избирательных прав в то время было серьёзной угрозой возможности нормальной жизни. И, вероятно, правы те, кто именно к этому событию привязывают документ, найденный в рукописях Станиславского: «Такое долгое сотрудничество с Н. П. Ламановой, давшее блестящие результаты, позволяет мне считать её незаменимым, талантливым и почти единственным cпециалистом в области знания и создания театрального костюма». Может быть, Константин Сергеевич пытался спасти любимую мастерицу.

Всё же в 1926 году в рамках организации «Кустэкспорт» она выполняет ряд моделей по мотивам творчества народов Севера для продажи за рубеж. Как только модели оказались в Нидерландах, было тут же заказано 2000 штук. Изделия Ламановой показаны на Художественно-кустарной выставке в Нью-Йорке в 1929 году, представлена коллекция меховых изделий для лейпцигской выставке «Пушнина» 1930 года.

В 1941 году Надежде Петровне исполнилось бы 80. Не дожила всего двух месяцев, скончалась в суете и бардаке октябрьских дней 41-го года в Москве, когде некоторые начальники, боясь сдачи Москвы, просто бежали из города. Была в ходу легенда, что просто забыли Ламанову, ведь с 1932 года она была в штате МХАТа и должна была эвакуироваться с театром. Но она потеряла сознание и скончалась.

Огромное наследие мастера не могло пропасть бесследно. Конечно, во время войны, да и после, стране было не до моды, уровень дизайна определялся формулой «неладно скроен, да крепко сшит». Принципы Ламановой продолжила её крестница и ученица, с которой они вместе готовили работы к выставке в Лейпциге – Надежда Сергеевна Макарова. В дополнение к ширпотребу робко добавляется индпошив.

Костюмы Ламановой можно увидеть в Эрмитаже, в Историческом музее, в Театральном музее имени Бахрушина, в Метрополитен-музее и в коллекции Александра Васильева. А на доме № 10 на Тверском бульваре установлена памятная доска в честь Надежды Петровны Ламановой – русской Шанель.