Он был задуман как самое грандиозное сооружение в Москве в честь великой победы Советского Союза во Второй мировой войне. В Волгограде был Мамаев курган, в Киеве – огромный монумент Матери-Родины, в Ленинграде – Мемориал на Пескаревском кладбище. А в Москве было много прекрасных памятников, воспевающих славу русского оружия: это и Триумфальная арка, и Памятник героям Плевны на площади Ногина, и памятник Суворову у Театра Советской Армии, и множество бюстов военачальников разных времен, но Памятника Победы в Великой Отечественной войне еще не было.

Не было доминанты, которая своим величием и масштабностью выделяла бы Москву среди всех городов мира. Нужно было срочно догонять и перегонять.

Решение создать Музей Победы у хозяев Москвы возникло почти спонтанно, после открытия в Киеве громадного памятника-мастодонта. Москва – сердце и центр страны, конечно, не могла уступить первенства. И поручили эту работу одному их известнейших архитекторов Москвы – Полянскому. Место для строительства выбирали недолго – в Москве осталось мало недостроенных территорий, они когда-то по чьему-то «недоразумению» были отданы под зелень, которая благодарно разрослась и поила кислородом этот задыхающийся от выхлопных газов город.

Мановением высокого перста был указан на плане города маленький пятачок зеленого цвета для строителства. Это был парк-питомник на Поклонной горе, заложенный несколько десятилетий назад. За эти годы он превратился в большой зелены й массив, где вдоль живописных прудов росли великолепные вязы и лиственницы, дубы, каштаны и клены, липы, березы, рябины. Сюда приезжали со всех концов страны подышать настоенным зеленью воздухом, побродить по тихим дорожкам, послушать пение птиц.

Но помпезность перетянула лирику на чаше весов. И полетели щепки...

Сколько уже в России нарубили дров необдуманными «волевыми решениями сверху»! Когда специалисты подсчитали количество деревьев, которые должны были погибнуть в угоду неразумной гигантомании, они ужаснулись – несколько десятков тысяч ценнейших пород взрослых здоровых «зеленых друзей человека», как часто в советской прессе называли их для воспитания молодого поколения, шли под топор.

Полянский был весь во власти задуманной идеи величайшего памятника советской эпохи и на такие «мелочи» не обращал внимания. Сотни людей работали над проектом, сотни тысяч рублей тратились на бесконечные варианты и эскизы полукруглой аркады и величественного купола с огромной скульптурой солдата со знаменем.

Мастера ландшафтной архитектуры, которых в Москве осталось очень мало, болея душой за парк и возмущаясь этим варварским решением, послали докладную записку в Правительство с точной цифрой деревьев, подлежащих вырубке. Но эта записка ничуть не охладила хозяйского пыла. Рачителям было предложено не рубить деревья, а пересадить, чтобы «бескровно» решить дело. Кое-кто наверху, не очень компетентный, слышал, что деревья можно пересаживать. Но в таком возрасте их было уже поздно тревожить – они глубоко пустили свои корни в землю Поклонной горы. Это значило бы обречь их на долгую хроническую болезнь эмиграции и смерть.

Но приказы не обсуждаются, а выполняются. Когда потом во все парки и скверы Москвы были насильно свезены и врыты в новую почву эти несчастные покалеченные создания, они выделялись среди коренных деревьев своими чахлыми поникшими ветвями. Они прощались, они умирали стоя, но решение партии и правительства было выполнено, и о его выполнении доложено наверх, «галочки» полетели по бумажным бланкам все выше и выше.

Когда началось строительство, половина Поклонной горы была срыта, - это тоже была задумка архитектора, от парка остались лишь жалкие островки осиротевшей зелени, и тогда загремели голоса и было отправленно множество писем возмущенных людей, потребовавших ответа. Но было поздно, слишком поздно. По требованию жителей Москвы выставить макет Музея на всеобщее обозрение, чтобы можно было оценить жертву, которая была принесена во славу советского оружия, в новом Выставочном зале на берегу Москва-реки авторы собрали макет и со страхом стали ждать реакции народа...

Такая громкая критика не имела раньше аналогичного прецедента в стране. Строительство приостановили. Объявили конкурс на новый проект, начались увольнения и инфаркты, но исправить уже больше ничего было нельзя, разве что немного форму знамени да основание купола уменьшить в размерах – деньги были затрачены громадные.

Это был первый случай, когда без предварительного обсуждения и утверждения проекта началось строительство.

Пресса опоздала, голоса прозвучали поздно. За это злодейство никого не судили, деревья не люди, их убийство не наказуемо уголовным кодексом. Судить будут потомки...

...Мне предложили руководство проектом Парка Победы – этакого антуража вокруг этого безумного сооружения. Но мой профессиональный долг не позволил мне принять это предложение. Я отказалась от выполнения этого чудовищного преступления и написала заявление об увольлении. Но меня пощадили и оставили работать, а проект был передан другому архитектору, еще более зависимому, чем я.